АРТ-салон. Художественный салон Клуба ЛИИМ


Главная	АРТ-имена	Поиск в АРТ-салоне	Арт-сайты

Александр Дейнека
Литературно-художественное наследие А. А. Дейнеки
(часть 1)

Глава шестая

1>> 2>> 3>> 4

Предпринятый в этой книге анализ многогранного творчества Дейнеки был бы неполным без рассмотрения литературно-критической деятельности выдающегося мастера, подводящей итог его раздумьям о жизни и собственном художественном опыте. В разные годы им написаны десятки статей, выставочных рецензий, прочитано немалое число научных докладов на тематических конференциях и творческих вечерах. В 1961 году вышли из печати автобиографический очерк художника «Из моей рабочей практики» и капитальный учебник по рисунку «Учитесь рисовать» (Дейнекой написаны введение и главы «Рисунок и композиция», «Рисование античной фигуры», «Рисование архитектуры»). Литературные работы Дейнеки раскрывают его взгляды на искусство и время, характеризуют его индивидуальные склонности и творческие устремления, содержат ценные свидетельства, углубляющие представление о свойствах присущего ему мышления и художественного языка. Важность этих свидетельств особенно велика для выяснения истории создания ряда центральных произведений мастера.

Подчеркивая неизбежность расхождений в суждении зрителя и художника, Дейнека говорил: «Есть целая школа искусствоведов, для которых картина, фреска — повод для создания литературного произведения... Но только очень немногим приходится проникать в каждодневный труд художника, прослеживать путь его творчества от первого живописного нашлепка через десятки набросков, эскизов, штудировку в этюдах, поиски формата холста, подготовку грунта, тренировку точного удара кисти, как удара руки пианиста по клавишам, к законченному произведению». Разговор о своей рабочей практике художник ведет в откровенной, доверительной тональности, демонстрируя в слоге дельную экономность, ясную смысловую определенность, свойственную его изобразительной манере. Высказывания Дейнеки по широкому кругу вопросов отечественной и зарубежной художественной культуры носили характер выношенных итоговых суждений, имеющих значение для его собственных эстетических вкусов и пристрастий. В них немало ссылок на традиции и явления, служившие художнику источником вдохновения, верным ориентиром в напряженных поисках большой формы, монументального стиля эпохи.

Исключительную ценность для понимания личного опыта Дейнеки представляют его мысли о взаимоотношениях искусства с жизнью, духовной правдой общества, об участии художника в нравственном развитии современника путем наглядного раскрытия его самых человечных и существенных проявлений, идеальных стремлений и высоких помыслов. Глубоко обдуманный программный смысл многих устных и письменных выступлений Дейнеки, присущая им неповторимая личностная окраска делает их разбор вполне уместным послесловием к рассмотрению практической деятельности художника, одновременно предваряющим знакомство читателя с литературно-художественным наследием мастера, собранным во втором томе данного издания.

Судя по сохранившимся черновикам и рукописным заметкам, Дейнека излагал свои мысли на бумаге сразу в окончательном варианте, впоследствии почти ничего не меняя. Он обращался к перу не раньше, чем содержание будущей статьи от начала до конца обретало в сознании ясность и четкость словесных формулировок. Литературный язык художника близок к его разговорной речи, обладает той пластичностью и мудрой простотой, которые в иной форме проявляются в его искусстве. Редакторы издательств, в которых печатались труды Дейнеки, и сейчас вспоминают, с какой подчас сердитой горячностью отстаивал художник не только отдельные фразы своего текста, но и порядок слов в предложении. Вот почему между опубликованными статьями художника и его черновыми рукописями разночтения самые минимальные. Свои воззрения на художественные проблемы Дейнека излагал в живой, доходчивой форме, не требующей от читателя специальной подготовки в области эстетики или философии, увлекающей как пример честной независимой мысли блистательного практика, мало что принимавшего на веру в области профессиональных вопросов искусства, у которого слово всегда следовало за делом. Размышлением о сделанном считал свои литературные занятия и сам художник: «О картине, сколько ни говори, это все же будет больше прекрасная беллетристика, глаза этого не увидят. Поэтому мои слова о себе — только рассуждения о моих ушедших днях, связанных с искусством. Даже великолепная исповедь Челлини без его вещей слепа».

Отсюда нелюбовь мастера к абстрактному теоретизированию, желание вести конкретный предметный разговор о реальных достижениях, перспективах, трудностях и нерешенных задачах искусства, стремление объективно разобраться в причинах своих и чужих недостатков, исходя из насущных требований времени. Можно не соглашаться с тем или иным мнением художника, но в его оценках и рассуждениях присутствует искренняя заинтересованность делами всего коллектива рядом трудившихся живописцев разных специальностей и направлений.

Широкий взгляд на цели художественной культуры позволяли ему быть выше мелких групповых разногласий, принимать достижения товарищей по творческому цеху, выражавших суть происходящего другими средствами, на ином жизненном материале. Среди фигур, причисляемых Дейнекой к ведущим мастерам социалистического реализма, мы встретим художников различных манер и почерков, таких, как Б. В. Иогансон и П. Д. Корин, Г. Г. Нисский и П. П. Кончаловский, М. Б. Греков и А. А. Осмеркин, В. А. Фаворский и Д. С. Моор, Е. Е. Лансере и К. С. Петров-Водкин, М. В. Нестеров и М. С. Сарьян, С. В. Герасимов и Г. М. Коржев. Среди живописцев он выделяет мастеров, близких ему демократической широтой устремлений, причастных к борьбе за советскую реалистическую картину, живопись монументальных обобщений и больших плоскостей. Для него не столь важно, пишет ли художник пастозно или гладко, использует локальный цвет или сложный оттеночный колорит, а важно, насколько значительна, прогрессивна цель, ради которой затрачены усилия. Достоинства разбираемых произведений Дейнека оценивает по реально выраженной в них тематической сущности, по связи их содержания с историей страны, задачами, выдвинутыми советской общественностью.

В художественной критике он особенно не терпел дилетантских нравоучений с претензией на научность. Человек, пишущий об искусстве, по его мнению, должен быть всесторонне подготовлен, знать свой предмет по первоисточникам и, главное, не столько руководствоваться личными вкусовыми пристрастиями, сколько потребностью в установлении истины. Дейнеку раздражало нежелание отдельных критиков разобраться в действительной природе художественных явлений, признать за художником право на личные привязанности и индивидуальный стиль. Стремление к высокому идеалу, сознание своей общественной нужности давали ему силы не поддаваться надуманным требованиям, твердо держаться избранных принципов искусства и естественно сложившихся творческих ориентаций. Художник решительно не мог согласиться с упрощенным толкованием своих новаторских исканий, с попытками некоторых рецензентов исказить или замолчать новизну его достижений. Так, выражая неудовольствие критическими оценками, бравшими под сомнение его выразительные решения в области спортивной темы, Дейнека писал: «Можно закрыть глаза на смену новых поколений и торговать традициями, но разве не лучше почувствовать новую жизнь, ее строй и черпать оттуда образы? (...) Однажды, когда я искусствоведу для его статьи объяснял сущность моего интереса к спорту, он равнодушно попросил меня перейти к моим тематическим вещам, заявляя, что его эта область моей работы не интересует. Тогда его заявление меня несколько огорчило. Позднее я понял, что ему важно было втиснуть меня в рамки, ему нужные. Он объяснял, не какой я есть, а каким я должен быть по его понятиям».

С большой осторожностью относился Дейнека к наставлениям специалистов по эстетике, зато необычайно дорожил мнением неискушенного зрителя, сожалел, что мало знает своего читателя. От рабочих, строителей, инженеров он принимал критику куда охотнее, чем от публики вернисажей, менее чуткой к содержательной новизне образов, которая шла от жизни, от зримой пластики конкретных живых ситуаций. Отвергая догматические предписания в отношении частных признаков индивидуального мастерства, Дейнека настаивал на сближении художественной деятельности с идеологией передовых общественных сил, с процессом революционного обновления бытия на началах социализма. Сходную точку зрения он высказывал и на роль художественной критики, которая, по его мнению, обязана постоянно напоминать творцам искусства об их ответственности перед народом, помогать развитию современного реализма в глубину, к более полному отражению внутренней правды советского общества.

На творческий труд он смотрел как на область духовной деятельности, в которой реализуются насущные потребности человека в прекрасном. Выступая против лобового поверхностного иллюстрирования политических установок и тезисов средствами живописи, Дейнека ратовал в своих статьях за полнокровное, яркое, дарующее неизгладимое эстетическое удовольствие воплощение темы, делающее картину уникальной поэтической ценностью, силой, преобразующей внутренний мир зрителя. При этом он подчеркивал, что живописное произведение, как, впрочем, и музыкальное, не воспринимается всеми одинаково, каждый находит в нем что-то свое, особенное. Любое словесное описание картины, в какую бы блестящую литературную форму оно ни облекалось, останется всего лишь пересказом, далеко не идентичным самому произведению. В опубликованных трудах Дейнеки мы находим немало метких замечаний относительно образной структуры современного реализма, становящейся, по его наблюдениям, все более открытой, требующей творческого домысливания, перевода зрительных ощущений в содержательные представления. Художник специально касается вопроса о характере искусствоведческой статьи, в которой ценит отнюдь не категоричность прямолинейных суждений или витиеватую вязь обтекаемых формулировок, а умение установить искренний душевный контакт с читателем, пробудить в нем вкус к познанию проблемы, дать верный ход его мыслям и чувствам в общении с искусством.

Соображения Дейнеки относительно того, какой должна быть художественная критика, неотделимы от его собственной писательской деятельности. В своих статьях он ведет разговор вокруг проблем и явлений, близких ему как художнику, о которых имеет самостоятельное суждение, заверенное практическим опытом. Касаясь специальных вопросов искусства, Дейнека обнаруживает незаурядную эрудицию, великолепное знание художественного наследия прошлого. Свободно оперируя фактическим материалом, он проводит широкие исторические параллели, делает емкие обобщения, дает меткие характеристики и выразительные сравнения, раскрывающие самую сущность исследуемого предмета. Иногда художник беседует с читателем как со старым добрым знакомым, поверяя ему свои глубокие раздумья о жизни и творчестве.

Это, в первую очередь, относится к автобиографическим очеркам Дейнеки, его заметкам о себе и своей работе над воплощением основных замыслов. Написанные с неподдельной искренностью, простотой и скромностью, эти материалы содержат интересные биографические данные о детстве, юности, о первых самостоятельных шагах в искусстве и зрелых периодах творчества мастера. Формулировки обобщающего характера отличаются в них ясной продуманностью, внутренней плотностью и, несомненно, имеют для их автора значение кратких резюме, подводящих итог его творческим исканиям, мыслям, жизненным наблюдениям. Но, что самое замечательное, мы сразу почувствуем их принадлежность перу человека, до одержимости влюбленного в искусство, наделенного от природы неиссякаемым жизнелюбием, заразительным оптимизмом, мужественной стойкостью и душевной прямотой в отстаивании своих убеждений. Рассказанное художником о себе дает возможность лучше уяснить идейно-эстетические принципы его искусства, присущий ему способ художественной интерпретации действительности. Действительность он воспринимал не только как наступившее, достигнутое, осуществленное, но и как бы живущее в мечтах, помыслах, велениях народа. Не случайно многие произведения мастера несут в себе элемент романтического предвидения, признаки уже существующего в них слиты с предчувствием свободной, гармоничной жизни, возможной в будущем: «Потребность в красоте всегда живет в человеке, но всегда раньше заглушалась тяжелым трудом, обидой неравноправия, бытовыми трудностями, бескультурьем. Искусство — это мечта о лучшем, это цель на пути к идеалам...».

Комментируя в своих автобиографических записках процесс нахождения того или иного образа, он подчеркивает, что любая творческая удача складывается из множества факторов, представляет собой сложнейший сплав таланта, культуры видения, профессиональных навыков, художественных ориентации и жизненных предпочтений. Читая их, мы ощущаем постоянную душевную готовность мастера к встрече с неповторимыми моментами бытия, пронизывающую все его начинания, глубокую мужественную любовь к Родине. Почувствует читатель и его заинтересованное отношение к большим советским темам, любовь к жизнерадостной динамике созидания, спорта, мужественным сильным людям труда, к передаче свободного дыхания вольных просторов и новой красоты преображенной природы. Дейнека много путешествовал по Советскому Союзу. Он побывал в Америке, Франции, Италии, военной Германии, Австрии, Чехословакии, изучал искусство этих стран, знакомился с их жизнью и бытом, но всегда с особой радостью возвращался в свою московскую мастерскую, потому что испытывал органическую потребность мерить искусство размахом дел своей страны, духовными запросами советских людей. Об этом великолепно сказано самим художником в словах, четко формулирующих его творческое кредо: «Художник обязан глубоко и зорко видеть и понимать, чем живет его Родина. Знать, что хотят видеть. Обязан это так показать, чтобы зритель сказал: я это видел, знаю, я это люблю».

Эволюция творчества Дейнеки неотделима от сменяющих друг друга исторических ситуаций, от конкретных состояний духовной атмосферы времени, которые сказывались на внутреннем самочувствии художника, отзывались на качестве его профессиональной деятельности. Все, что он создал подлинно великого, имело под собой конкретную социально-этическую и психологическую основу, точно так же и творческие неудачи мастера нередко зависели от объективных предпосылок и были своего рода данью времени. В этом отношении его личная судьба имеет много общего с судьбами других советских художников, искавших ответы на вопросы, предложенные эпохой. Подъем социальной активности пролетариата был тем естественным базисом, на котором возникла и развивалась поэтика реализма советской эпохи. Дейнека, как и остальные ведущие мастера его поколения, хранил верность народным основам искусства, болезненно реагировал на тенденции, уводившие в сторону от магистрального пути развития социалистического реализма.

Своеобразие дейнековского искусства не ограничивается перечнем стилистических признаков манеры. Она изначально сопряжена с тем, как художник мыслит и чувствует окружающий мир, во что искренне верит и с чем решительно не соглашается. Заслуживают внимание высказывания мастера, характеризующие типологические особенности его мастерства. Дейнека прежде всего монументалист, воспринимающий жизнь крупным планом, в емких, собирательных образах, с мощным событийным и композиционным размахом. Он — выразитель массовых действий, всеобщих идей и переживаний. С его вещами связано представление о больших композиционных пространствах, эпическом масштабе пропорций, мощном дыхании пластической формы. Сокровенным признанием звучат слова художника: «О чем я мечтаю. Мечтаю украшать архитектуру цветом, чтобы она была веселей, писать фрески или набирать ряд мозаик, чтобы они были эпосом наших дней. Чтобы они были ритмичны и выразительны, как сама природа, и человек себя чувствовал среди них смелее, полнокровней и богаче. Чтобы пульс жизни утерял неврастенический тонус и беспокойные шумы сердца, чтобы даже черный цвет перестал быть траурным и напоминал бы сочный вспаханный чернозем моей Родины».

И если Дейнеке не всегда удавалось доводить свои монументальные замыслы до практического осуществления, виной тому были разные обстоятельства, в душе он оставался художником большого стиля. Художник откровенно говорит о своей симпатии к живописи мужественной, экспрессивной, к броским контрастным сочетаниям локального цвета, дающим образу ясную зримость на расстоянии. Он умел находить и суммировать в пластической форме качества, точно характеризующие образное состояние персонажа, предмета, находить неповторимый выразительный силуэт, жизненный жест героя, наглядно раскрывающий смысл его действий, переживаемых эмоций. Художник остро подмечал, как социальная среда и профессиональная деятельность формируют духовный и физический облик современников, меняют походку, вырабатывают неповторимую координацию движений, жестов. Из этого потока изменчивых состояний натуры он стремился отбирать главное, вскрывающее типическую сущность героя. Ему хотелось, чтобы человек выглядел на полотне красивее и значительнее, чем в обыденной жизни. Отсюда в его композиционных решениях элемент художественной гиперболы, обнаруживающей себя в пространственной организации и ритмическом строе изображения. Могучий атлетизм фигур, повышенная экспрессия движений подчас делают его персонажи похожими на сказочных героев, наделенных богатырской силой, неукротимой энергией. При этом он основывался на знании конкретной натуры и выразительной психологии достоверных фактов. Многие его приемы рассчитаны на монументальную трактовку образа, и этим объясняются свойственные станковым произведениям мастера броская декоративность цветовой гаммы, подчеркнутая конструктивность формы, очевидный акцент на обобщающую функцию орнаментального силуэта. Поражает способность художника достигать желаемой цели простыми экономными средствами, облекать образ в ясный пластический абрис.

Дейнека выработал свой способ раскрытия внутреннего мира человека, научился переносить часть психологической нагрузки на пластическое состояние модели, выявлять душевные настроения с помощью характерного жеста, выразительной позы. Ему не импонировала «мазистость» широкой кисти, разрушающая предмет импрессионистическая вибрация света. Он кладет краску строго по форме, ясно обозначая границы цветовых гармоний, четко прорисовывая контуры изображаемых объектов. Упор на строгую дисциплину рисунка, подчеркнутая значимость композиционного ритма, линейных очертаний сообщают своеобразную необычность произведениям художника, проистекающую из природных особенностей его дарования. И когда ему порой ставили в пример какого-нибудь мэтра прошлого с изощренной живописной кухней, он, умом понимая, какими средствами достигается подобная живопись, не мог да и не хотел ею заниматься — другая манера письма не отвечала его чувству. Живописности, звучащей под сурдинку, он предпочитает неожиданность контрастных сочетаний, ясную определенность крупных живописных масс, которым отводил роль эмоциональных понятий. По опыту он знал, что любое душевное состояние имеет специфический ритм, свою цветовую гамму, поэтому вкладывал в образ живописные ощущения, опосредующие человеческие эмоции и настроения.

Высказывания художника проясняют некоторые важные особенности его творческого метода, открывают секреты той гибкой универсальности мастерства, благодаря которой он мог свободно переключаться с одного жанра на другой, выбирать тот вид искусства, который на сегодняшний день был наиболее нужным и актуальным. Созданная им живописно-пластическая система позволяла от графики переходить к живописи, от журнального рисунка к фреске, от станкового панно к мозаике, от плаката к скульптуре. Он разработал формы, разрешавшие проблему органического перевода плоскостного изображения в объемное, композиции малого размера — в большой формат. В любом материале художник начинал работу с создания композиционного проекта, с закрепления идеи графическими средствами. Рисунок был для него тем связующим звеном, которое объединяло в единое стилевое целое все разновидности его художественной деятельности. Рисунок он считал основой композиции, ведущим средством сгущения внутренней значимости явлений.

В творческом процессе Дейнеки исключительно велика роль воображения, изобразительной памяти, обобщающего представления. Он редко трактует сюжет как свершившийся факт и чаще показывает ход, последовательную смену состояний в развитии того или иного события. Привлекаемый им натурный материал редко бывал пригодным для неторопливого наблюдения и подробной фиксации в этюдах или набросках. Скорее он требовал быстрого запоминания, сжатого изложения в характерных главных чертах и признаках. Врожденная способность к композиционному сочинению позволяла художнику творчески обращаться с материалом жизни, свободно перевоплощать разнообразные и разновременные наблюдения в художественный сплав большой образно-смысловой плотности. Об этой черте своего творческого метода он говорил: «Я не пишу свои картины непосредственно с натуры, но это совершенно не означает, что мои образы являются плодом какой-то выдумки. Нет, они зарождаются во мне в результате длительного наблюдения и вдумчивого изучения натуры, интересных для меня и острых явлений в жизни. Прежде чем я начинаю работать над картиной, задуманный мною образ проходит длительный путь в моем сознании, я нахожу его после творческой переработки и художественного обобщения первоначальных впечатлений от окружающей действительности. Этот путь единственно верный для меня».

Если удавалось сразу найти острую неожиданную композиционную завязку темы, Дейнека без промедления принимался за холст, нередко обходился без предварительного эскиза, компонуя вещь напористо, как бы на одном дыхании. Имея четкое зрительное представление о всех слагаемых будущей картины, художник шел к намеченной цели кратчайшим путем, решительно отсекая от пластического организма изображения все лишнее, уводящее в сторону от понимания существа поднятой темы. Психология горожанина сочеталась у Дейнеки с глубокой любовью к природе, с обостренным пониманием ее нравственной ценности, изменившегося общественного значения. Он редко изображает девственные ландшафты. Его привлекает пейзаж, хранящий следы активной преобразующей деятельности, пронизанный импульсами социальной среды, увиденный в необычных ракурсах, с неожиданных точек зрения. На взаимосвязь природы и общества он смотрит без тени того беспокойства за издержки преобразующей деятельности людей, которое появится у художников на более поздних стадиях индустриализации. В трудовом преодолении природы он видит путь к ее дальнейшему очеловечиванию и разумному приспособлению к насущным потребностям трудового коллектива. Реально существующий тип взаимоотношений человека с природным окружением едва ли устраивал Дейнеку полностью, его понимание данной проблемы в немалой степени сообразуется с более высокими ступенями развития социализма. Созданные художником пейзажные образы помимо черт, увиденных в реальности, заключают в себе известное количество желаемых, возможных признаков, примысленных к бытию с учетом его будущего, более совершенного состояния.

Дейнека признавал неизбежную зависимость среды естественной, первозданной от мира, состоящего из созданий человеческих рук и мысли, от всей системы новых общественных отношений. В его пейзажных композициях, даже если они безлюдны, преобладает волевое, деятельное начало, которое, впрочем, всегда гармонирует с красотой природных явлений, с ритмом живых процессов, текущих в природе, с действующими внутри нее законами роста, симметрии, равновесия, силами сжатия, отталкивания, притягивания. Через многие высказывания Дейнеки проходит мысль о прекрасной мудрой природе как источнике выразительной одушевленной пластики, эмоциональной правды образа. В художественной структуре дейнековских картин, мозаик и фресок зрительные, осязательные ощущения от реальных природных вещей, материалов, состояний взаимодействуют с мыслительными представлениями, общественными чувствами и настроениями. Художник искренне восхищался неистребимой способностью природы к возрождению: «Даже когда зима и снег, дерево живет, каждую весну воспринимаешь как чудо нового цветения, а сколько красоты в этом цветении, в том, как наливаются плоды. Красиво даже, когда созревший плод падает и разбивается, в этом какая-то роскошь, богатство природы, ее ритм, необходимость (...) Мы вспоминаем по запаху целый сад яблонь белого налива, по осязанию бесконечно приятное и отвратительное, и все это входит как существенное в мои образы...».

1>> 2>> 3>> 4

Введение.

Глава первая. Детство и юность. Годы учения.

Глава вторая. Двадцатые годы.

Глава третья. Тридцатые годы.

Глава четвёртая. Период Великой Отечественной войны.

Глава пятая. Послевоенный период.

Глава шестая. Литературно-художественное наследие А. А. Дейнеки.

Заключение.

По материалам: Сысоев В. П. Александр Дейнека. Монография. -М.: Изобразительное искусство, 1989. -328 с., ил.