АРТ-салон. Художественный салон Клуба ЛИИМ


Главная	АРТ-имена	Поиск в АРТ-салоне	Арт-сайты

Эль Греко
Творчество художника (продолжение 4)

Конец 1580 — начало 1600-х годов — период высокой творческой активности художника. Он создал многофигурные алтарные ансамбли, изображения святых, серии апостолов, сцены религиозного экстаза и покаяния. Возросла слава Эль Греко и как замечательного портретиста.

С течением времени многие из алтарных циклов оказались разрозненными. Особое место здесь принадлежит циклу картин для коллегии «обутых» августинцев в Мадриде, основанной придворной дамой Марией де Арагон. Первоначальный облик здания коллегии не сохранился, о судьбе алтаря, заказанного Эль Греко в 1596 году, известно крайне мало. Исследователи пытались мысленно восстановить его состав из огромных шести полотен, пять из которых в настоящее время находятся в Прадо (Благовещение, Крещение Христа, Распятие, Воскресение Христа, Сошествие Святого Духа).

Композиции, проникнутые устремленным ввысь сильным движением, создают впечатление ослепительных видений, наполненных то просветленной радостью, то возвышенной скорбью. Их сближают иконографическая программа, сходство размеров, сильная вытянутость пропорций, приемы цветового решения, особенности мазка и многое другое. Самоценные объекты эстетического восхищения многих поколений зрителей, картины существуют в залах Прадо независимо друг от друга. Увидеть эти художественные шедевры если не в одном ансамбле, то поблизости друг от друга — большое счастье.

В Крещении Христа (350х144) кроткий Христос и аскет Иоанн Креститель, мускулистое тело которого моделировано с живописной свободой,— самые спокойные, устойчивые образы картины. Голые скалы и пробивающийся среди них источник изображены условно, обозначая место действия. Окружающая среда воплощает разлитую вокруг божественную благодать. Красочная поверхность холста, словно охваченная внутренним трепетом, становится своего рода самостоятельной одухотворенной материей.

Вероятно, центральной композицией нижнего яруса алтаря было Благовещение (315х174). Лучи света от летящего голубя озаряют стоящую фигуру Марии, сплетения облаков, и головки херувимов подобны гирляндам из нераспустившихся бутонов. Приметы реальности сохраняются здесь в некоторых деталях — высоком аналое с лежащей на нем книгой, ступеньке лестницы (с подписью художника) и традиционной корзинке для рукоделия, превращенной Эль Греко в магическое хранилище таинственного горящего кустика ежевики, символа библейской идеи Искупления. Этот невиданный для иконографии Благовещения мотив находит зримое, на редкость живое воплощение на холсте: зритель словно слышит, как потрескивают ярко-белые огоньки горящего растения. Но самое реальное в картине — образ самой Марии, прелестной доверчивой испанской девочки, которая развела руки в стороны жестом одновременно и изысканным (как все жесты персонажей Эль Греко), и полным внутренней непосредственности. Здесь все напоено звуками чистой и ликующей мелодии, звучащей в оркестре ангелов, восседающих на облаках, и подхваченной сиянием света, звонких красок и певучим ритмом линий.

В верхнем ярусе алтаря перед зрителем раскрывался словно беспредельный мир божественного космоса. В центре, по-видимому, находилось не столько трагическое, сколько необычайно величественное Распятие (312х169) на фоне почти черного бездонного неба, освещенного вспышками молний. Распятый Христос с тяжелой головой и удлиненными пропорциями тела словно парит в пустом ирреальном пространстве. Глаза его закрыты, но кажется, что он смотрит на грешную землю. Изображение Христа лишено следов крестных мук, кровь, которая брызжет из его ран и которую собирают в раскрытые ладони летящие золотоволосые ангелы,— это скорее священный символ страданий, бесконечно далекий от тех реалий, которыми сопровождалось в искусстве Испании изображение распятого или мертвого Христа. Распятие удерживает композицию в равновесии, поскольку все остальные действующие лица представлены в движении, устремленном в высоту. Ракурсы достигают поразительной смелости: резко запрокинутые вверх лица Богоматери и Иоанна Крестителя лишены какого-либо ореола идеальности, традиционного благообразия — особенно необычен по живописной экспрессии образ Марии. У подножия креста Мария Магдалина, на которую зритель смотрит сверху вниз, стирает потоки крови; ангел, собирающий кровь губкой, изображен со спины, он изогнулся в сложной, почти дугообразной позе и еле удерживается на ногах. Приемы необычных ракурсов создают впечатление сложного эллипсовидного движения, идущего в стороны и одновременно словно плывущего в высоту.

Написанное, возможно, несколько позже Сошествие Святого Духа с его знаменитой динамичной композицией передает состояние экстатического порыва, мистического воодушевления.

В Деяниях апостолов повествуется о том, как на пятидесятый день после крестной смерти Христа собрались его ученики и последователи. Внезапно раздался идущий с неба шум, как от несущегося сильного ветра, заполнившего весь дом, и разделенные огненные языки снизошли на присутствующих. Исполненные Святого Духа, они стали говорить на разных языках и наречиях, чем привели в изумление народы, живущие в Иерусалиме.

Эль Греко следует конкретным указаниям религиозного текста. Он помещает изображение в некое замкнутое пространство с арочным завершением и лестницей на переднем плане, шум и ветер вызывают всеобщее смятение, языки пламени, которые идут от Святого Духа, олицетворенного в зримом образе парящего белого голубя, разделены по количеству участников в верхней части композиции. Но, как и в других картинах, конкретные приметы подчинены главному — мистическому переживанию особой силы и полноты.

В центре композиции фигура Марии, которая обратила молодое округлое лицо к небу и молитвенно сложила ладони. Ей одной дано сокровеннее и глубже всех почувствовать величие происходящего. Остальные же находятся в потрясении и, словно сраженные излучением божественного огня, откидываются назад со взволнованными жестами. Среди них только один седобородый старик смотрит на зрителя, его нередко считают автопортретом художника. Язычки огня, рассекая пустое серебристое пространство арки, нисходят на апостолов, что отвечает и тексту, и католической идее нисходящего божественного света. Но одновременно их изображение подобно взвивающимся вспышкам пламени, что усиливает безудержное движение всей композиции вверх с ее сплетением фигур, одежд, охваченных вихрем угловатых складок, воздетых и разведенных в стороны рук, контрастных цветовых пятен. Эта картина, одна из экстатических в творчестве Эль Греко, предвосхищает его самые поздние работы, в которых мир воспринимается как одухотворенная, непрерывно меняющаяся стихия.

В 1597 году Эль Греко получил заказ на алтарные картины для капеллы Сан Хосе (Святого Иосифа) в Толедо. В них наиболее ярко проявились поэтические и лирические черты его творчества. В композиции Богоматерь с Младенцем и святыми Инессой и Мартиной (1597) покоряет не столько зрелище торжественного небесного апофеоза, сколько настроение мягкой, словно затаенной печали.

В том же собрании находится другая композиция для алтаря Сан Хосе — Святой Мартин и нищий (1597) поэтический шедевр мастера. Он обращается к новому для себя сюжету. Прекрасный юноша-всадник словно вознесен над далеким Толедо, рядом стоит нагой нищий, которому святой отдает половину своего плаща. Здесь нет привычных эффектных мотивов. Все необычайно сдержанно, возвышенно и проникнуто редким для Эль Греко ощущением покоя. Ясный холодный дневной свет усиливает интенсивность красок — ослепительно-белых, густо-черных, голубых, лиловато-вишневых, изумрудно-зеленых. Картина рождает острое, почти щемящее чувство хрупкой неземной красоты. Изображение всадника Мартина и нищего, заполняя всю поверхность полотна, обладает своеобразной весомостью. И вместе с тем, устремленное ввысь, оно возносится над городом с его призрачной жизнью. Весь ушедший в себя, словно отрешенный от жизненных волнений и необычайно изящный в своих сверкающих латах, рыцарь Мартин подобен прекрасному видению, созданному воображением художника. Своеобразным контрастом ему должно служить изображение нищего с его обнаженным изможденным телом. Но и кроткий юноша-нищий, напоминающий святых мучеников Эль Греко, столь же возвышен, как и главный герой. Особую роль в композиции играет массивный конь, черная сбруя которого еще сильнее оттеняет ослепительную белизну его небывалой масти. При всей материальности фигура коня лишена тяжести, а стройные, очерченные волнистым контуром ноги, сопоставленные с темными и столь же вытянутыми ногами нищего, кажутся невесомыми. Взгляд коня полон человеческой выразительности. Это прекрасный легендарный конь, образ которого словно навеян средневековыми рыцарскими преданиями или средневековой восточной поэзией.

Творчество художника (начало).

Творчество художника (продолжение 1).

Творчество художника (продолжение 2).

Творчество художника (продолжение 3).

Творчество художника (продолжение 4).

Творчество художника (продолжение 5).

Творчество художника (продолжение 6).

Творчество художника (продолжение 7).

Творчество художника (продолжение 8).

Творчество художника (продолжение 9).

Творчество художника (окончание).

По материалам: Эль Греко. Ред. Е. Галкина. Текст Т. П. Каптерева. М.: Белый город, 2005. - 48 с., ил.