АРТ-салон. Художественный салон Клуба ЛИИМ


Главная	АРТ-имена	Поиск в АРТ-салоне	Арт-сайты

Эль Греко
Творчество художника (продолжение 3)

Слава Эль Греко достигла вершины после того, как он в 1586-1588 годах создал картину Погребение графа Оргаса, предназначенную для его приходской церкви Сан Томе. Согласно легенде, кастильский вельможа граф Оргас пожертвовал этой церкви, в которой выразил желание быть погребенным, большие сокровища. Во время его похорон в 1312 году свершилось чудо: спустившиеся с небес святой Августин и святой Стефан предали погребению тело благочестивого графа собственными руками. Художник перенес событие средневековой легенды в среду современной ему жизни. Скорбная сцена погребальной церемонии в присутствии монахов, духовенства, толедских дворян помещена в нижней зоне картины. Созданные здесь превосходные портреты современников, среди которых художник поместил, возможно, свой автопортрет, сопричастны чуду, происходившему ночью, в ирреальной среде, где нет внешних примет места действия. Чуду, происходившему на земле, сопутствует чудо, происходящее на небе, которое разверзается над головами присутствующих, и Христос во главе сонма святых принимает из рук ангела душу усопшего. Среди святых, мучеников, праведников восседают, как равные среди равных, кардинал Тавера и король Филипп II. Призрачность этих персонажей сочетается с чертами портретного сходства, особенно в изображении монарха. Художник преображает бесстрастную маску его лица взволнованным чувством. Бережно поддерживающие тело графа Оргаса святые Августин и Стефан — воплощение глубокой человечности и возвышенной красоты.

Обращение мастера к теме жизни и смерти, к непосредственной передаче мира человеческих чувств и их идеальному преображению придает картине исключительную содержательность и многозвучность. Она вся построена на сложном сопоставлении и внутренней связи различных образных планов.

Участники погребальной церемонии отгорожены от внешнего мира не только глубоко уловленной художником и типичной для испанского дворянства броней внешней бесстрастности, но и единством охватившего их переживания перед лицом смерти, перед совершающимся чудом. Лишь указующий жест маленького пажа приобщает зрителя к смыслу происходящего: святые хоронят графа Оргаса. Вместе с тем большинство присутствующих не видят мистического апофеоза на небе, хотя облака и развевающиеся желтые одежды ангела, уносящего душу усопшего, почти касаются их голов. Происходящее в небесной сфере открывается взору лишь одного священника. Его крупная фигура расположена в той же плоскости, что и фигура мальчика,— это ключевые образы картины. Если ребенок, которому предназначено воспринять чудо, происходящее в реальности, является своего рода связующим звеном между земной зоной картины и внешним миром, то образ священника, полный экстатического воодушевления, выполняет ту же роль в объединении двух планов композиции. Его фигура, изображенная в движении и написанная с виртуозным мастерством, кажется более материальной, чем остальные. И одновременно этот образ, преображенный духовным порывом, перекликается с образами небесной сферы.

Сложное сопоставление различных образных планов проявляется и в более частных деталях. Так, парчовая риза святого Стефана украшена изображением эпизода из его жития — побиения святого камнями. Это не просто нарядная вышивка, а целая картина типичного для Эль Греко призрачного характера. Введение подобного мотива как бы совмещает в образе прекрасного юноши настоящее и будущее, темы мученичества и святости, смерти и искупления.

Холодному сияющему колориту небесной сферы противостоит в нижней зоне более весомая гамма черного, серо-черного и желто-золотистого в одеждах дворян, монашеских рясах, златотканых, украшенных вышивками ризах святых, металлических латах Оргаса. Но в сиянии золота нет тепла. И разлитый здесь свет, ясный, ровный,— это общий ирреальный свет, не связанный с освещением погребальных факелов, серебристо-желтое, бесплотное пламя которых не отбрасывает рефлексов.

Погребение графа Оргаса, одно из самых прославленных произведений живописца, напоминает гигантский драгоценный узор, все элементы которого взаимосвязаны, каждый мотив находит созвучие, темы сливаются, расходятся в пределах гармонически замкнутого целого.

Создание этой картины тесно сблизило художника с древним городом. Невиданное на кастильской земле произведение стало неотъемлемой частью, своего рода овеществленным памятником Толедо. Подобно участникам траурной мессы зритель присутствует при погребении графа Оргаса, которое произошло именно в этом храме и в этом городе. Картина открыта для созерцания всем его жителям потому, что принадлежит не капелле аристократического рода, не обширному монастырскому собранию, а украшает обычную приходскую церковь. По свидетельству современников, иностранцы приезжали специально, чтобы посмотреть картину Эль Греко, а сами толедцы «не уставали ею любоваться», особенно портретами «знаменитых людей нашего времени».

Последовавший после Погребения графа Оргаса поворот живописца к новой манере характерен стремлением к повышенной духовности.

В эволюции колорита Эль Греко краски теряют свою материальность, становятся легкими и прозрачными, а их цветовое звучание — все более холодным; густой синий тон превращается в голубовато-стальной, красный — в розово-фиолетовый, теплый желтый — в холодный желто-зеленоватый. Нарастает беспокоящее обилие рефлексов: желтых по красному, желтых по зеленому, пронзительно розовых по красному, зеленых по красному, оранжевых по зеленому. Контрастность усиливается применением черных и белых красок, которые вносят в картину ощущение благородной и элегантной строгости. Не менее разнообразны композиционные приемы мастера. Он особенно любил вертикальный формат. В некоторых сильно вытянутых по вертикали полотнах изображение кажется безграничным, ускользающим от человеческого взгляда.

Одной из особенностей образного языка Эль Греко является своеобразная метафоричность, уподобление одних явлений и предметов другим. То, что изображает художник (фигуры, одежды, облака, разнообразные предметы), не всегда похоже на привычное. Поэтому описание картин Эль Греко требует языка сложных и богатых сравнений, что в некоторых случаях может быть удачным, а нередко ведет к чисто субъективной трактовке. Однако, как бы ни были сложны для восприятия творения Эль Греко, они не производят впечатления зашифрованных ребусов. Образная ассоциативность его живописи вырастает на почве поэтического вымысла и творческого преображения реальности и не имеет ничего общего с той нарочитой алогичностью болезненного сознания, которую иногда стремятся ему приписать.

Некоторые произведения Эль Греко производят впечатление свободной художественной импровизации. Но даже самые «хаотичные» из них построены на ритмическом созвучии красочных пятен, линий, геометрических фигур — прямоугольников, треугольников, овалов, полуовалов. Элементы действительности вторгаются в образный строй его произведений. Поиски повышенной и субъективной духовности не закрывают от живописца впечатлений реального мира. В конечном счете в основе образов Эль Греко всегда лежит человеческое чувство, и не случайно зритель не может остаться к нему безучастным.

Творчество художника (начало).

Творчество художника (продолжение 1).

Творчество художника (продолжение 2).

Творчество художника (продолжение 3).

Творчество художника (продолжение 4).

Творчество художника (продолжение 5).

Творчество художника (продолжение 6).

Творчество художника (продолжение 7).

Творчество художника (продолжение 8).

Творчество художника (продолжение 9).

Творчество художника (окончание).

По материалам: Эль Греко. Ред. Е. Галкина. Текст Т. П. Каптерева. М.: Белый город, 2005. - 48 с., ил.