Конёнков Сергей Тимофеевич (очерк) (1874–1971)
Сергей Тимофеевич Конёнков родился 28 июня 1874 года в небольшой деревне Караковичи в Смоленской губернии в зажиточной крестьянской семье. Когда ему исполнилось четыре года, семья осиротела, умерла его мать, и мальчик переехал в дом своего дяди. Его первым учителем стал деревенский пасечник, от которого Сергей и перенял тягу к знаниям.
Дядя заметил способности своего племянника и отдал его в прогимназию, которая находилась в уездном городе Рославле. Там впервые и проявились способности Конёнкова к живописи. После окончания курса прогимназии Сергей прожил год в семье знакомых своего дяди, помещиков Смирновых, занимаясь вместе с их сыном с домашними учителями. После выпускных экзаменов в гимназии он поехал в Москву, где поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества.
Однако по результатам вступительных экзаменов юноша был зачислен не на живописное, а на скульптурное отделение. Помощи ему ждать было не от кого, и, чтобы прокормиться, Коненкову пришлось одновременно с учебой выполнять различные заказные работы. Одной из них стало оформление фасада дома чаеторговца Перлова. Изготовленные Коненковым эскизы были использованы и для оформления магазина хлебных изделий Филиппова.
В 1897 году вместе со скульптором П. Клодтом Конёнков совершил путешествие по Германии и Италии, посетил Париж. Во время поездки он не только много рисовал, но и лепил, стремясь освоить манеру лепки мастеров Возрождения. Находясь во Франции, Коненков посетил мастерскую известного скульптора Родена и был покорен его экспрессивной, модернистской лепкой.
По возвращении на родину, в 1898 году, Конёнков переводит в бронзу свою первую значительную работу — «Камнебоец».
Этот образ — один из наиболее запоминающихся образов человека труда в русской скульптуре.
Выразительная композиция статуи, сильно вылепленные руки и голова дают почувствовать не только изнурительно тяжелый труд человека, но и его несломленную никакими лишениями внутреннюю силу. В уверенно проработанных чертах лица «Камнебойца» передано глубокое раздумье, за которым угадывается пробуждение его самосознания.
Поездка за границу имела и другие результаты. Конёнков понял, что ему недостает специального образования, поэтому сразу по возвращении приехал в Петербург и поступил в Академию художеств в класс скульптуры, которым руководил известный художник В. Беклемишев.
Однако вскоре у Конёнкова возник конфликт со своим наставником, который не мог примириться с тем, что его ученик находится под влиянием Родена, и Конёнков стал работать самостоятельно. Гораздо больше ему дало общение со скульптором С. Волнухиным и художником А. Куинджи.
Ожесточенную дискуссию в Академии вызвала и выпускная работа Конёнкова — статуя «Самсон». Профессоров смущало, что модернистская трактовка библейского мотива привела к нарушению классических пропорций фигуры. Кроме того, в предложенной Конёнковым фигуре было слишком много экспрессии. Молодого скульптора поддержали только И. Репин и А. Куинджи, они высоко оценили работу Конёнкова. Репин даже опубликовал свой отзыв в печати. Благодаря их поддержке скульптор получил звание свободного художника, хотя совет Академии все же отказал ему в обязательной заграничной командировке. А во время событий 1905 года администрация Академии даже распорядилась уничтожить эту статую, чтобы не будоражить студентов. Только в 1916 году Коненков был избран академиком живописи.
1905 год застал Конёнкова в Москве. Скульптор принимал участие в организации боевых дружин и даже сражался на баррикадах Арбата. Это находит отклик в его творчестве. За короткий срок — в 1906 году — он создает целую серию портретных произведений: «Рабочий-боевик 1905 года Иван Чуркин», «Крестьянин», «Атеист», «Славянин», «Нике».
«Нике» — имя греческой богини победы,— пишет А. А. Каменский,— образ которой запечатлен в древних статуях. Но в данном случае Конёнков не стремился к повторению или варьированию мотивов античной скульптуры (что встретится несколько позже в большой группе его работ). Он воспользовался лишь символикой этого имени, а реальным прообразом скульптуры была, как рассказывает художник, московская ткачиха с Трехгорки.
Перед зрителем — русская девушка, черты лица которой чрезвычайно далеки от строгих канонов академической «правильности»; нос «уточкой», пухлые щеки, слегка вывернутые губы. Но сколько в этом простом облике пленительной, лучезарной вдохновенности! Чуть запрокинув голову, девушка устремилась вперед в радостном, возвышенном порыве. Улыбка, светлая и нежная, трепещет на полуоткрытых губах, искрится в чистом, приветливом взоре. Движение головы, певучий ритм мягких теней, оживляющих поверхность мрамора, общая динамика композиции — все это создает впечатление высокого, свободного полета, парения…
…Конёнковская «Нике» дышит светлой, ясной верой в будущее, к которому устремлены все ее чаяния. В пору ее создания взволнованные размышления о завтрашнем дне жизни, устремленность к новым горизонтам захватывали, будоражили, наполняли трепетным, нетерпеливым ожиданием все здоровые силы русского общества».
Своими произведениями скульптор ясно сказал, на чьей стороне его симпатии, куда зовет его совесть художника-гражданина. В последующие годы Коненков перешел от лепки к весьма необычным для скульптуры материалам: он, например, стал использовать дерево, инкрустируя его драгоценными камнями. В 1907 году Конёнков выставил так называемую «Лесную серию» — ряд деревянных изваяний славянских языческих богов. В них художник сочетал архаические мотивы, приемы примитивной скульптуры и модернистскую экспрессию. В результате каждая скульптура вела как бы игру со зрителем, заставляя его отгадывать сложный ребус, кто же здесь действительно изображен.
В 1912—1913 годах Конёнков вновь отправляется в путешествие, на этот раз в Грецию, а затем в Египет, где совершенствует свои стилизаторские приемы и осваивает опыт античных скульпторов.
Из произведений, навеянных поездкой по Греции, выделяются «Эос», «Кора» (обе — 1912), а также «Женский торс» и «Сон» (обе — 1913). Здесь проявляются упорные поиски крепкого, упругого объема при полной законченности скульптурных форм и реальности самих образов.
Конёнков в русской скульптуре начала XX века вернулся к теме обнаженного женского тела. В его «толковании» это идет к возвышенному идеалу античности. Если его «Юная» (1916) — это воплощение красоты целомудренной, еще себя не осознавшей, то в «Женском торсе» (1913) красота предстает перед нами зрелой, пышно цветущей. В этот же период Коненков создал скульптуры «Сон» (1913), «Заря» (1917).
В 1914 году Конёнков работает над «Девушкой» (с поднятыми руками). «Хвала молодости и красоте человека прозвучала в этой прекрасной скульптуре,— отмечает В. Б. Розенвассер.— Гордая своей красотой, девушка стоит, высоко подняв руки, поддерживая ими тяжелые пряди волос. Плавные линии, мягкое «перетекание» форм, тонко обработанная поверхность дерева и его золотистый тон — все это хорошо передает нежность и возвышенную чистоту юной героини».
В 1916—1917 годах на Пресне прошли три персональные выставки художника. Они стали событием в художественной жизни того времени.
«Возвратившись в Москву,— пишет в своей автобиографии Конёнков,— я снял мастерскую на Пресне, работал много и в этой же мастерской устраивал персональные выставки. В 1916 году на моей персональной выставке было выставлено около 50-ти работ из мрамора и дерева. В этом же году я был избран в действительные члены Академии художеств…
…В 1922 году я женился на студентке юридического факультета Маргарите Ивановне Воронцовой, моей постоянной спутнице и неустанной помощнице».
По возвращении в Россию Конёнков становится одним из популярных скульпторов, а после революции 1917 года пытается найти свое место в новой действительности. Вначале ему это удается, и он даже принимает участие в так называемом плане монументальной пропаганды. Однако власти настороженно приняли его яркие экспрессивные работы, в которых чувствовалось явное влияние эстетики модернизма. По предложению Луначарского Конёнков, только что ставший профессором Вхутемаса, уезжает в Ригу сопровождающим художественной выставки.
Из Риги он вместе с выставкой в 1923 году отправился в Америку, где и остался на постоянное жительство. До 1945 года Конёнков живет вдалеке от родины. Он работает в Америке и Италии, а основным его жанром становится скульптурный портрет.
Ему позировали знаменитые ученые Дюбуа и Ногучи, звезда Голливуда и театра Айно Клер и многие другие. Большое место в его творчестве продолжали занимать образы русских людей, его выдающихся современников И. П. Павлова, Ф. И. Шаляпина, С. В. Рахманинова.
В 1928 году в Сорренто скульптор работал над портретом А. М. Горького. Вот что писал об этой работе Сергей Тимофеевич: «Я не пытался фантазировать. Мне дорого было в точности запечатлеть облик писателя: типично русское лицо, крутой лоб мыслителя, пронизывающий взгляд, решительно сомкнутый рот, выдающиеся скулы худого лица». Разумеется, «точность», которой добивался в данном случае скульптор, заключалась не в передаче простого портретного сходства. «Горький» Конёнкова — это портрет-характер, это образ большого русского человека.
Одной из лучших и самых известных заграничных работ мастера по праву считается «Писатель Ф. М. Достоевский» (1933). Достоевский, в представлении скульптора,— могучий мыслитель, который, как никто другой, «понимал и ненавидел зло… мог проникнуться людскими страданиями. Большая заслуга — победить зло, но не менее важно вывернуть наружу и показать свету темную душу зла».
Как пишет В. Б. Розенвассер: «Неудивительно поэтому, что и Конёнков изобразил мучительно сгорбленную фигуру писателя и втянутую в плечи голову с высоким костистым лбом. Сходен и жест рук, правда, пальцы здесь не переплетены в «замок», как на живописном портрете. Однако и эти руки, тяжело сложенные, зримо «отгораживают» Достоевского от окружающего мира, оставляя его один на один с его нелегкими думами. А отсюда и выражение его лица, и взгляд человека, ушедшего в свои мысли».
Если для многих художников достижение сходства — венец исканий, то для Конёнкова — только начало. Повествуя о своем герое, скульптор выделяет и подчеркивает в нем какое-то одно особенно характерное и примечательное качество. Оно и оказывается центральной, сквозной темой портрета.
Вот, к примеру, скульптурный портрет «Ф. И. Шаляпин» (1930). «Хотя Шаляпин позировал мне,— вспоминает Конёнков,— я не так уж добивался портретного сходства… В своей скульптуре я изваял только голову Шаляпина, но мне бы хотелось передать зрителю и то, что отсутствует в скульптуре,— его могучую грудь, в которой клокочет огонь музыки… Я изобразил Шаляпина с сомкнутыми устами, но всем его обликом хотел передать песню».
В портрете академика И.П. Павлова (1930) развивается другая линия повествования — о мудрости человеческой, о красоте духа — смелого, чистого, дерзновенного.
«В портрете Альберта Эйнштейна удивительным образом смешались черты вдохновенной мудрости и наивного, чуть ли не детского простодушия,— пишет А. А. Каменский.— …Этот портрет в самом высоком смысле слова светоносен — искрятся широко раскрытые, «думающие глаза, над которыми взлетели ломкие, тонкие брови; ласковостью солнечного полдня веет от теплой, милой улыбки и даже небрежно разметавшиеся волосы над огромным, морщинистым лбом — будто лучи, несущие потоки радостного света. Живое, безостановочное движение великой мысли и доверчиво-вопрошающее изумление перед раскрывающимися тайнами гармонии бытия запечатлелись на этом потрясающем своей проникновенной выразительностью лице, таком добром, мягком, простом и в то же время озаренном силой и красотой пророческого ясновидения…»
По возвращении в 1945 году в Москву Конёнков был удостоен звания народного художника СССР и первым из работников искусств стал Героем Социалистического Труда. Но награды не могли повлиять на новаторский характер его скульптуры. Одновременно с такими традиционными работами, как бюсты Ленина или передовых колхозников, Конёнков создает образы Л. Бетховена и Н. Паганини, которые традиционно считались реформаторами в музыке.
В последние годы жизни художник вновь возвращается к монументальным композициям и восстанавливает свою раннюю работу «Самсон», которая теперь стала называться «Освобожденный человек». Последняя большая выставка мастера была устроена в Москве в начале 1965 года. Она была приурочена сразу к двум юбилеям Конёнкова — девяностолетию со дня рождения и семидесятилетию его творческой деятельности.
На выставке были представлены практически все известные произведения ваятеля. А в предисловии к каталогу выставки известный художник Павел Корин назвал Конёнкова патриархом русского искусства.
Конёнков умер 9 октября 1971 года. Сергей Тимофеевич говорил, что нет большего счастья, чем служить родному народу. Эти слова можно считать девизом всего творчества замечательного русского скульптора.
По материалам: Сто великих скульпторов / Авт.-сост. С. А. Мусский. -М.: Вече, 2002. - 480 с., ил.
На страницу скульптора: Конёнков Сергей Тимофеевич (БРЭ)
Художники по годам рождения: 1871-1880;
Художники по странам: русские, советские, российские
Художники по алфавиту:
А;
Б;
В;
Г;
Д;
Е Ё Ж З И Й;
К;
Л;
М;
Н О;
П;
Р;
С;
Т У;
Ф Х Ц Ч;
Ш Щ Э Ю Я
Художники по годам рождения, Художники по странам, Тематические коллекции
|