Клуб ЛИИМ Корнея Композиторова. Вестибюль

 

АРТ-салон. Художественный салон Клуба ЛИИМ

 

Клуб ЛИИМ
Корнея
Композиторова

ПОИСК В КЛУБЕ

ЛИТ-салон

ЛИИМиздат

МУЗ-салон

ОТЗЫВЫ

КОНТАКТЫ

 

 
 

Главная

АРТ-имена

Поиск в АРТ-салоне

Арт-сайты

       
 

Александр Дейнека
Период Великой Отечественной войны
(часть 3)

Глава четвёртая. Москва военная. Поездка на фронт. Становление новой поэтики. От фронтовых зарисовок к «Обороне Севастополя». Выразитель трагической правды жизни. Серия акварелей «Берлин. 1945»

1>> 2>> 3>> 4>> 5

Вернувшись с фронта, художник целиком уходит в реализацию окончательно созревшего замысла «Обороны Севастополя»: «...моя картина и я в работе слились воедино. Этот период моей жизни выпал из моего сознания, он поглотился единым желанием написать картину». Без впечатлений, полученных на фронте, Дейнеке было бы трудно довести до столь блистательного завершения свой грандиозный художественный замысел, сообщить сюжетному действию ту захватывающую силу и убедительность, которые превращают его в источник высоких эмоциональных раздумий над смыслом и значением человеческой жизни. Фронтовые зарисовки художника — не просто свидетельство его острой зрительной памяти, это продуманный и целенаправленный отбор значений, форм, в которых аккумулированы типические стороны уникального жизненного материала, закреплены душевные реакции крупной творческой личности на внешние стимулы, рожденные чрезвычайными, экстремальными обстоятельствами и поступками людей.

В изложении сюжета «Обороны Севастополя» Дейнека не связал своего воображения каким-то единичным эпизодом, имевшим место при осаде города. И не столько потому, что ему не довелось самому видеть, как защищали город, сколько из намерения создать обобщающий образ, поднять его до символа народной эпопеи, общечеловеческой драмы. При разработке композиции художник столкнулся с проблемой выбора момента действия. Внутренняя логика замысла требовала отыскать такое единственное в своем роде мгновение, которое бы со всей очевидностью раскрыло нравственный смысл коллизии, обнажило социально-историческую подоплеку события, заставило взглянуть на взаимоотношения персонажей с широких этических позиций.

Сюжетный центр произведения — это своеобразный фокус, сгущающий внутреннее значение жизненных явлений, раскрывающий во времени историю их зарождения и развития. Чтобы быть истинно плодотворным, изображенный момент должен иметь предысторию и ясно обозримое будущее, обнажать проблемные качественные стороны человеческого опыта. Благодаря художественной технике такой момент обрастает дополнительными слоями содержательных представлений, превращается в зримый эстетический объект, ценный и увлекательный для восприятия. Отсюда его словесное выражение не адекватно образному состоянию, намного уступает в сложности, глубине тем ассоциациям, чувствам, идеям, которые возникают при непосредственном разглядывании произведения. Соответственно этому мы прочитываем сюжет «Обороны Севастополя» как бы в двух взаимосвязанных аспектах. Первый обусловлен видимой изобразительной стороной, зримой констатацией эпизода, связанного с фактом прорыва севастопольской обороны частями немецкой пехоты и последовавшим за ним ответным мощным контрударом советских моряков. Если бы художник на этом остановился, картина бы выглядела занимательной батальной сценой, концентрирующей внимание на внешне эффектных характеристиках выигрышной ситуации. Но Дейнека пошел гораздо дальше, превратив внешнее сюжетное действие в стержень художественного обобщения жизни, в завязку глубокого драматического конфликта между людьми, исповедующими разные идеалы и ценности, движимыми в своем поведении различными чувствами и мотивами. Вот почему, вникая в значение пластических форм и связей, составляющих художественный организм произведения, видя, как перед штурмовыми порядками фашистов неодолимой живой стеной встали цепи советских моряков, мы отчетливо начинаем сознавать, что на искореженном настиле набережной ведут беспощадную борьбу силы света и тьмы, а не просто сошлись в бою солдаты двух враждебных армий.

На переднем плане доминирует фигура моряка-черноморца со связкой гранат, застигнутого в кульминационный момент стремительного броска. Слева, из глубины, поднимаются новые цепи десантников, и уже ближняя к нам фигура обнаженного моряка сообщает движению ясно выраженную психологическую окраску. Ее экспрессивный разворот получает развитие в сильном и могучем движении центральной фигуры моряка, которое повторено в различных вариациях в постановке остальных персонажей левой группы. Представив сюжет как чередование и последовательность нескольких ритмически взаимосвязанных эпизодов, выразительных своей моментальной характерностью, художник передал живое ощущение многомерной временной протяженности действия, имеющего настоящее, прошлое и будущее не только в рамках ситуации, непосредственно воспроизведенной на полотне, но и в ракурсе целого исторического процесса.

Образная интерпретация сюжетной фабулы «Обороны Севастополя» органично вытекает из существа изобразительной структуры и композиционной тектоники полотна, которая восходит к древнейшему типу построения многофигурного сюжета с помощью контрастного сопоставления противостоящих друг другу человеческих коллективов. Эта форма композиционной науки обладает универсальными свойствами и потому находит широкое применение в живописи разных времен и народов. Она способствует образному воплощению замысла в той мере, в которой совпадает с внутренней логикой развития сюжета и его идейными предпосылками. «Суриковский „Ермак” и веласкесовская „Сдача Бреды”,— писал Дейнека,— построены на противопоставлении двух масс, стремящихся к центру,— такой принцип композиции восходит к античной мозаике „Битва Александра Македонского с Дарием”. Но разве ясная архитектоника помешала насытить психологизмом персонажи этих картин? Разве внутреннее напряжение в целом и индивидуальная характеристика персонажей снижены стройной композицией этих картин?».

Автор высказывания справедливо замечает, что убедительная жизненная трактовка сюжета базируется на устойчивых принципах композиционного мастерства, способных гибко видоизменяться, приспосабливаться к выражению меняющейся духовной жизни людей. Однажды открытые приемы работы над композицией находят применение в работах, не схожих по идейной направленности и стилю, принадлежащих разным художественным эпохам. Вот почему такие широкоизвестные вещи, как античная мозаика из Неаполя «Битва Александра Македонского с Дарием», новгородская икона конца XV века «Битва новгородцев с суздальцами», панно тосканского мастера раннего Возрождения Паоло Уччелло «Битва при Сан Романо», историческая композиция В. И. Сурикова «Покорение Сибири Ермаком», «Оборона Севастополя» Дейнеки, сохраняя общую типологическую основу композиции, используя общие законы реального изображения, несут в себе различное образное содержание, соответствующее нравственным ценностям конкретного времени, эстетическому идеалу данного мастера. И несмотря на то что создатели упомянутых произведений обратились к схожей композиционной ситуации, последняя в каждом случае отмечена чертами образно-пластического своеобразия, фактором которого выступает сюжет, определяющий духовную природу изображения, диктующий как бы единственно возможную расстановку персонажей в пространстве. В свою очередь, характеры и отношения действующих лиц наделяют сюжет индивидуальной собственной жизнью, самобытной по форме и содержанию.

Художественный анализ «Обороны Севастополя» позволяет сделать другой важный вывод относительно функции сюжета в композиции полотна. Без ясно выраженного смыслового контекста сюжета композиция произведения становится излишне формальной, утрачивает качественную определенность, способность истолковывать людские дела и судьбы. Лишь весомая, глубоко оригинальная человеческая мысль делает возможным по достоинству оценивать всю меру затраченных на ее оформление выразительных средств.

В группировке действующих лиц полотна художник использовал прием резкого масштабного приближения отдельных героев, одновременного сопоставления дальних мизансцен с крупно поданным действием первого плана. Сам Дейнека так охарактеризовал этот принцип: «„Оборона Севастополя” — картина сложная по типажу, что дало материал для ее фрагментирования. А вообще в данном случае фрагмент дает эстетическую и познавательную пользу, так как приближает к зрителю героев, дает возможность с ними ближе познакомиться, лучше увидеть их черты — это напоминает кино, когда издалека, постепенно к вам навстречу идет человек. Вы видите его как стаффаж, потом как силуэт всей фигуры и наконец, крупным планом со всем присущим ей характером». Естественно, художник в первую очередь позаботился о ритмическом и пространственном согласовании отдельных эпизодов, связав их драматургией сквозного действия. При этом ценность фрагмента не только в его пластической выразительности, существенной для целого связующей функции, но и в той образно-смысловой нагрузке, которую он несет и которая определена заключенным в нем внутренним развитием сюжета.

Драматическая экспрессия и патетика подвига, одухотворившая фигуры сражающихся моряков, как бы нарастают и концентрируются в монументальном образе моряка со связкой гранат, ставшем идейно-художественным центром всей композиции. В обобщенной пластике его лица — выражение священного гнева, морального превосходства над сильным и беспощадным врагом. Фигура героя в белой форменке с непокрытой русой головой дана на контрастном фоне дымного, закопченного неба и густой синевы моря. Она читается одновременно и мощным телесным объемом и величавым силуэтом, раскрывающим внутреннее состояние человека, совершающего ратный подвиг, напрягшего все силы для последнего решительного броска. Сдвинув фигуру в левый край полотна, художник оставил перед ней свободную зону пространства, как бы предвещающую неотвратимость следующего мгновения — полет связки гранат в гущу вражеских солдат. Складки одежды воина проложены экспрессивными штрихами, подчеркивающими динамическую устремленность фигуры. Но главный двигательный импульс заключен в самой ее конструкции. Левая нога моряка с оттянутым носком еще не успела принять на себя всю тяжесть тела, широкий замах отведенных в сторону рук, вызвавший спиральное, подобное пружине, вращение туловища, полон изменчивого непостоянства и говорит о переходной мгновенности зафиксированного движения.

Художник безошибочно угадал пропорциональный склад фигуры. Когда отходишь от картины на некоторое расстояние, ее составные части начинают развертываться на плоскости как бы в новом масштабном измерении, приобретая впечатляющую монументальность, особую динамическую выразительность. Последняя усилена внезапной инверсией ритма, заключенной в позе моряка, сраженного пулей, уже потерявшего равновесие и падающего в обратном направлении от основного потока наступательного движения своих соратников по оружию. Полный глубочайшего драматизма образ смертельно раненного моряка перебивает и одновременно уравновешивает ритмический строй дальней группы сражающихся. В глубине пространства движение вязнет в сплошной массе тел и создает ритмический контраст для второго кульминационного момента композиции в средней мизансцене, где в яростном единоборстве изображены двое участников сражения.

Интересно, что в эскизе к картине главную роль играл как раз персонаж этой группы, а моряк со связкой гранат появился на последующих стадиях работы над композицией. Дейнеке показалась недостаточной обобщающая сила персонажа в предварительном варианте эскиза, и поэтому в картине он отодвинул его в глубь композиции, выдвинув на первый план фигуру, более эпическую по звучанию, ставшую ярким олицетворением заглавной идеи произведения. Довольно показателен для творческого метода художника процесс разработки этого образа, который обнаруживает сходство с героями его более ранних произведений, таких, как панно «Бейсбол» (1935), и великолепный плакат «Физкультурница» (1933). Это сходство прослеживается в архитектонике фигур, особенно в постановке плечевого пояса и головы спортсмена, играющего в бейсбол, в положении ног и корпуса физкультурницы из одноименного плаката. В нахождении выразительной конструкции движения центрального героя «Обороны Севастополя» Дейнека, несомненно, помнил о прежних разработках мотива, но при этом искал пластическую формулу, отвечающую идейному размаху поднятой исторической темы. Возникавшие в этой связи у автора соображения требовали масштабного решения, большой емкой формы, воплощающей нравственную силу и красоту как отдельного героического поступка человеческой личности, так и духовное величие всего сражающегося народа. Предстояло органично слить в одном нерасторжимом сплаве индивидуальную характерность облика и движений живой конкретной натуры с поведением и качествами, типичными для представителей целого поколения советских людей. На определенном этапе разработки центрального образа для уточнения его пластической характеристики художник обратился к обнаженной натуре: «Мне никак не удавалось найти для него подходящей мужской натуры, а нужен был крепкий молодой парень. Тогда мне пришла в голову мысль прибегнуть к женской натуре. Одна из моих знакомых спортсменок с подходящими физическими данными согласилась позировать. Правда, конструкция движения фигуры была уже найдена, но ее следовало тщательно проверить по обнаженной натуре с тем, чтобы избежать какой бы то ни было приблизительности в трактовке тела, пронизанного сильным мускульным напряжением».

Так на свет появились наброски для фигуры моряка со связкой гранат и ряда других персонажей картины, выполненные с женской натуры. Эти рисунки помогли автору острее выразить динамическую правду сражения, отыскать правильную координацию движений его участников. Для того чтобы лучше почувствовать и выявить структурные особенности центральной фигуры, художник делал скульптурные наброски в пластилине. С помощью объемной пластики он старался уяснить закономерности силуэтного обобщения формы, сохраняющего при чеканной ясности внешних контуров признаки богатого трехмерного решения.

Желая придать главному образу монументальную значительность, художник в трактовке физического облика прибегнул к гиперболе, пошел на известное художественное преувеличение телесных форм и пропорций. Его одушевленная пластика концентрирует в себе богатырскую мощь, неподвластное смерти мужество, глубокую человечность, во многом решившую исход великой битвы с фашизмом. Но высокий этический смысл образа не доходил бы до зрителя с такой неодолимой силой, если бы одновременно герой не воспринимался как реальный живой человек, поставленный в исключительные обстоятельства, совершающий деяние, выходящее за обычные пределы человеческих возможностей. Дейнека великолепно использовал драматическую ситуацию для утверждения непреходящего значения личности, вступившей в борьбу за достоинство и свободу других людей, беззаветная доблесть которой проистекает из веры в своих товарищей и любви к Отечеству, озарена высоким духовным порывом.

Сюжетную фабулу «Обороны Севастополя» существенно дополняет и расширяет пейзажный фон картины. Словно конденсируя в себе напряжение боя, городская и природная среда активно участвует в создании на полотне атмосферы кромешного ада. Сумрачная синева моря, освещенные зловещим призрачным светом руины домов, плиты набережной, почерневшее, как при солнечном затмении, дневное небо — все это поднимает эмоциональную температуру происходящего, оттеняет накал рукопашной схватки. Типический облик пейзажа усилен выразительными атрибутами, говорящими об истребительном характере войны с применением боевых кораблей, самолетов, танков. Однако эта линия батального жанра умышленно не акцентирована Дейнекой с тем, чтобы не разбивать впечатления от главной сюжетной линии полотна, намеченной группировкой действующих лиц, противостоянием человеческих характеров. Строй защитников Севастополя развернут лицом к зрителю, подобен могучей приливной волне, с разбега врезающейся в штурмовые ряды гитлеровцев. Движениям моряков присущи ритмическая слаженность, психологическая напряженность, их натиск исполнен возвышенной страсти, благородной ярости, осмысленной целеустремленности.

Группа солдат противника дана безликой сплошной массой фигур, как бы олицетворяющей противную человеческой природе стихию темных злых начал. Художник не отказывает врагу в храбрости и упорстве, но соотносит эти качества с моралью и психологией людей, движимых безнравственной идеей расового превосходства, поверивших в страшную мечту о мировом господстве. В этой связи важную смысловую роль играют на полотне образы убитых фашистов. С особой тщательностью Дейнека выискивал пластическое решение фигуры мертвого гитлеровца, вынесенной на передний план композиции. Художник счел необходимым уточнить в серии набросков конфигурацию распростертого тела, общее звучание формы и каждой его части. Он отдельно штудирует голову, кисти рук, уточняет положение ног поверженного «завоевателя», желая придать его облику этическую окраску. Поза лежащего символизирует горькое прозрение, снизошедшее в час расплаты чувство вины за содеянное, в протянутых руках убитого словно застыла мольба о пощаде.

Острое чувство сопричастности происходящему на полотне рождает и все его пространственное построение. Основная перспектива сражения построена по динамической диагонали, восходящей из левого нижнего угла композиции и замкнутой в правой части массивным объемом полуразрушенного дома. Строгий ритм пространственных членений вносит последовательность в наше восприятие представленной баталии, акцентируя при этом зону наибольшего смыслового значения. Если первый план и находящиеся в нем предметы решены объемно, то дальние мизансцены и четко прорисованный пейзажный фон трактованы более плоскостно и суммарно по цвету. Это подчеркивает значение образов первого плана и несколько снижает отвлекающую роль глубины, не лишая изображения панорамной широты. И если ближние фигуры моряков даны в масштабном соотношении с низким горизонтом авансцены, подчеркивающим их могучий исполинский рост, то фигуры фашистов соотнесены с глухой стеной взорванного здания на заднем плане, что сообщает им известную приземленность. Свидетельство различного отношения художника к изображенным персонажам мы найдем в пластической цветовой ритмической трактовке обеих групп сражающихся.

Оно совпадает с оценкой, вынесенной явлению самой историей, и потому становится в картине фактором художественной правды сюжета, исторически верного освещения событий войны.

Содержание картины «Оборона Севастополя», как и все ее композиционное построение, выводит восприятие зрителя за пределы, установленные рамой полотна, заставляет воспринимать изображение как часть большого мира. Охватывая панораму сражения, мы словно находимся в центре огромной вращающейся сцены, в самой гуще борьбы, чувствуем, как кипящие вокруг большие страсти, волевые и физические усилия людей, вовлеченных в смертельное противоборство, достигли предельной драматической напряженности. Однако, несмотря на столь бурную патетику действия, необычайную экспрессию человеческих движений, полотно производит впечатление ясно обозримой монументальной фрески. Мощью пластической формы, широтой пространственного охвата, величавой красотой силуэтов, строгой ритмической дисциплиной цветовых масс картина дает наглядное представление о возможностях монументальной образности в глубоко правдивом раскрытии военно-патриотической темы.

Покоряющая жизненность и свобода, с которой Дейнека воссоздал картину неистовой битвы, говорит о правомерности в монументальных решениях развернутого сюжетного повествования, построенного на острой кульминации действия, на убедительной передаче стремительного движения. Дейнека отобразил то, что неразрывно слилось с народным пониманием сущности и смысла военной поры. Следуя закономерной логике жизненных отношений, естественной эмоциональной правде человеческого поведения, художник отразил героическую деятельность советских воинов во всей чувственно-конкретной определенности реального события.

Своей «Обороной Севастополя» Дейнека вписал принципиально новую страницу в историю мировой батальной живописи. Возвысив единичный боевой эпизод до яркого обобщенного образа, он выразил подлинный размах общенародной борьбы с ненавистным фашизмом, раскрыл нравственные, духовные истоки массового героизма защитников Родины. Памятник славному прошлому, картина и сегодня захватывает своей возвышенной патетикой, заставляет горячо переживать за судьбу изображенных героев. Создание убедительных образов, показывающих жизнь в развитии, в борьбе добра и зла,— одна из сложнейших творческих проблем, требующая от живописца высокой художественной культуры, глубокого знания жизни, а также диалектики общественных отношений.

Насыщенная динамикой многоходовая сюжетная ситуация демонстрирует все, на что способен художник как искусный режиссер и мудрый композитор. Фронтальная расстановка персонажей в неглубоком пространстве достигается меньшими усилиями и более элементарными средствами, чем группировка, лишенная статического начала, включающая сложную игру пластических контрастов, признаки глубины и объема, богатую ритмику форм, заряженных впечатляющей экспрессией. Именно наличие этих качеств, обусловленных смысловым контекстом сюжета, делает процесс восприятия «Обороны Севастополя» столь увлекательным и творчески активным.

По собственному признанию художника ему всегда было трудно логически уяснить, как зарождается та или иная картина, из каких слагаемых складывается творческая удача, почему в других случаях при всей актуальности взятой темы задуманное не обретало идейного пластического дыхания. Глядя на «Оборону Севастополя», не скажешь, что над ее созданием автор корпел и мучился либо испытывал какие-то технические затруднения с нахождением выразительных групп, характерного освещения, типических образов, композиционно оправданной цветовой гаммы. Картина исполнена с блеском и артистизмом, как бы на предельном напряжении душевных сил и нервов. Приступая к ее написанию, Дейнека ощущал себя сознательным участником событий, выразителем коллективных чувств народа, вставшего на защиту родной земли. Он испытывал то особое состояние духа, когда мысль и чувство, тема и личное усилие пришли в гармоническое согласие, заключили союз, обеспечивший достижение поставленной цели.

1>> 2>> 3>> 4>> 5

Введение.

Глава первая. Детство и юность. Годы учения.

Глава вторая. Двадцатые годы.

Глава третья. Тридцатые годы.

Глава четвёртая. Период Великой Отечественной войны.

Глава пятая. Послевоенный период.

Глава шестая. Литературно-художественное наследие А. А. Дейнеки.

Заключение.

По материалам: Сысоев В. П. Александр Дейнека. Монография. -М.: Изобразительное искусство, 1989. -328 с., ил.

На страницу художника: Дейнека Александр Александрович (БРЭ)

Художники по годам рождения: 1891-1900;

Художники по странам: русские, советские, российские;

Художники по алфавиту:
АБВГДЕ Ё Ж З И ЙКЛМН ОПРСТ УФ Х Ц ЧШ Щ Э Ю Я

Художники по годам рождения, Художники по странам, Тематические коллекции

   

Поделиться в:

 
       
                     
 

Словарь античности

Царство животных

   

В начало страницы

   

новостей не чаще
1 раза в месяц

 
                 
 

© Клуб ЛИИМ Корнея Композиторова,
since 2006. Москва. Все права защищены.

  Top.Mail.Ru